До сих пор не перестаю удивляться многообразию источников, порождающих порой ряд необъяснимых и таинственных ассоциативных чувств и переживаний, которые, в свою очередь, словно стартер, запускают в работу двигатель памяти. Этими источниками может являться все, что угодно, — вещий сон и маленькая заметка в газете, проект реконструкции памятника архитектуры в Царицыно и наивная детская песенка.
Вещий сон
Бывает и так, что сам себе не веришь — вещий сон, увиденный тобой месяц назад, порождает... реальные события, открывает на миг картины далекого прошлого и даже близкое - далекое грядущее.
Вот приснился мне во сне в начале июня 2016 года четырнадцатый этаж в сталинской высотке на Котельнической набережной, а через неделю мне случайно попадает в руки глянцевый журнал, а в нем несколько красочных (один лучше другого!) проектов Экопарка «Зарядье» с парящим мостом над белесым ковыльным морем с видом на Кремль и Котельническую высотку. А ковыльная степь с дикими тюльпанами в журнале точно такая же, как на реке Маныч под Пролетарском, и такая же, как в увиденном сне. Правда, в сновидении ковыль был намного гуще и лежал он как огромный белый ковер в гигантском холле кардинально кем-то перестроенного и значительно расширенного четырнадцатого этажа высотного здания. По этому рукотворному волшебному степному ковру ходили ласковые и добрые львы и тигрицы, росомахи и рыси. А вдалеке, у скоростного лифта, мирно пасся табунок кобылиц буденовской породы, и легкий ветерок от мощных кондиционеров тихо напевал песенку о любви и вечной дружбе. И все это происходило высоко над землей, с видом на Кремль и на Красную площадь. А через две недели читаю в газете, а потом слышу и по радио о том, что увиденный мною во сне четырнадцатый этаж высотного здания весь скуплен. Досужие журналисты назвали эту операцию с недвижимостью удачным и смелым инвестиционным проектом последних лет, а опытные риелторы уже подсчитали реальную рыночную стоимость (10%!) четырнадцатого этажа после его генеральной реконструкции и дизайн-перепланировки. И как тут не вздрогнуть, читая и слыша такое, как не стать мистиком и не уйти к тибетским монахам.И как не вспомнить мне этот четырнадцатый этаж и нескольких обитателей этого высотного дома, где мне привелось встречаться с Галиной Улановой и даже с двойником Иосифа Виссарионовича Джугашвили, который в свою очередь рассказал мне о двойниках последнего российского императора Николая Александровича. И как тут не вспомнить умершего на кухне за обедом высокородного брата знаменитого кораблестроителя Шиманского, которого, страшно тяжелого, обмякшего, расслабленного и выскальзывающего из цепких объятий, почти волоком пришлось мне волочь в гостиную на диван.
Сад и кладбище
И как тут не вспомнить другого Шиманского (Шаманского), ученого-селекционера, который на окраине Зернограда на целинной земле вырастил чудесный фруктовый сад из элитных сортов яблонь, груш, слив и черешни.
Сад был посажен еще до войны, он благополучно пережил немецкую оккупацию и войну. На него не упала фруктовое дерево не было спилено на дрова. А после войны, в мирное время сад поставлял фрукты для высокого ростовского и московского начальства. Кое-что из этого груше-ябло- невого райского сада перепадало и районному начальству. Сад являлся государственным опытным хозяйством, строго охранялся, и красть там яблоки было опасно для здоровья. Охраняли сад с дробовиками бывшие фронтовики, инвалиды войны. Среди них был даже Герой Советского Союза, отец многодетной семьи, который не раз из-за нищеты накладывал на себя руки, и только работа сторожа в саду Шаманского окончательно вывела его из глубокой депрессии.Около сада Шаманского располагалась городская больница, а за садом — городское Шаманское кладбище. Жители окрестных станиц и хуторов, совхозов и колхозов, родственники и близкие которых умирали в Зерноградской больнице, старались похоронить своих покойников именно на Шаманском кладбище. Только там до одури цветут белые акации, яблони и груши. Только там поют соловьи и только там можно полноценно отдохнуть до полусмерти уставшему человеку. На этом старом городском кладбище лежат многие мои родственники по материнской линии. Шаманское кладбище я долго видел в своем воображении как отдельно взятый земной филиал небесного рая, о котором мне часто рассказывала бабушка Феодора Лопатина.
Сталинская интеллигенция
Приехавший в 1962 году из Целинограда на заслуженный отдых в Зерноград выпускник Сельскохозяйственной академии имени Тимирязева, почетный агроном и бывший директор крупного целинного совхоза Вершанский был в те годы главным критиком «мичуринской агробиологической науки в зерновом хозяйстве». Верный коммунист-ленинец, передовик сельского хозяйства Вершанский и на пенсии вел активную общественную работу — проводил от областного общества «Знание» лекции-беседы со студентами и учащимися старших классов Зерноградской средней школы о благородной профессии хлебороба и землепашца. Именно от Вершанского и его жены — родовитой дворянки, выпускницы Женских курсов Варшавского университета Веры Дмитриевны мы узнали всю правду о репрессированном академике Николае Ивановиче Вавилове, президенте ВАСХНИЛ, о лысенковщи- не и ее адептах, о так называемой полуграмотной «пролетарской профессуре», которая пришла на смену всяким буржуазным «умникам» и идейно ненадежным интеллигентам.
Пролетарское происхождение и верность идеалам марксизма-ленинизма, а не знания или талант ученого были главной составляющей об-лика новой сталинской интеллигенции. Согласно официальной идеологии, страна состояла из классов рабочих и крестьян, а интеллигенция относилась к какой-то «прослойке». Вообще-то без ученых обойтись было практически невозможно. Вот таким «народным ученым» и стал Т. Д. Лысенко, которым заменили уморенного в тюрьме Н. И. Вавилова.
Театр абсурда
Был среди них и заместитель директора Всесоюзного селекционно-генетического института в Одессе, малограмотный, «со средним самообразованием» А. Д. Родионов, лауреат Сталинской премии за внедрение «гнездовых посадок дуба с закладкой льда под толстым слоем опилок». Был с генсеком Хрущевым и академик ВАСХНИЛ, ярый приверженец Лысенко, Герой Социалистического Труда И. И. Презент, у которого вообще не было биологического образования, а всего лишь диплом слушателя трехгодичного факультета общественных наук при ЛГУ. Был там и свекловод Столетов, который через 10 лет возглавит Академию педагогических наук СССР.
Был в свите Хрущева и генетик В. Ф. Хитринский, лауреат Государственной премии, который безуспешно создавал так называемый «зимующий горох». И был легендарный селекционер масличных культур Николай Константинович Шиманский, который (внимание!) поливал подсолнечник... постным маслом для увеличения масличности культуры и опылял пыльцой будяка для придания растению засухоустойчивости. Сегодня на фоне современного политического театра абсурда, тотальной лжи и обмана вся эта сплошная идеологическая дурь и нежить прошлого воспринимается нами как невинный черный юмор и затасканный старый анекдот. Но как бы то ни было, все самое гадкое и омерзительное в нашей реальности берет свое начало оттуда, с той опытной делянки, с элитного кукурузного поля, до которого местные власти провели за одну ночь асфальтовую дорогу, где стоял генсек-кукурузник и мечтал вместе с селекционерами-авантюристами о цветущих яблоневых садах на Новой Земле и на Марсе.Все эти агрономы-лысенковцы, верные сталинцы, ленинцы и хрущевцы, давным-давно забыты. Их имена не всегда найдешь в энциклопедических словарях, в Циклопедии и Википедии, но старожилы Зернограда, станиц Мечетинской и Кагальницкой до сих пор помнят этот воистину райский сад Николая Шаманского (Шиманского) и старое, городское кладбище его имени, этот погост по ту сторону страшного рая под названием СССР.
Еще больше острых и увлекательных статей на нашем канале в Яндекс.Дзен! https://zen.yandex.ru/id/5de0db0772ab6f0238340b6b